5 традиционных заблуждений о любви:



1. Любить — значит жертвовать

Традиционно кажется, что факт возможности пожертвования собой или чем-то ценным является доказательством любви. Жертвуя собой ради любимого (партнера или ребёнка), мы на самом деле:

– показываем ему собственную неценность, учим его не ценить наши интересы, чувства, потребности;

– требуем или ожидаем такой же жертвы с его стороны в недалёком последствии;

– вместо того чтобы договариваться и уважать запросы друг друга, мы учимся мучиться, воспринимая жизнь и наши отношения как страдания (которые должны когда-нибудь закончится, и желательно побыстрее, или за которые должно когда-нибудь воздаться);

– утешаем собственную гордыню, возвышаясь в своём страдании и способности лишиться. Особенно если гордиться больше нечем, то нам захочется использовать именно этот способ избавления от собственной неуверенности;

– наивно думаем, что наш партнёр или ребёнок будет нам за это благодарен, хотя, если жертва приносится регулярно, то вместо благодарности он будет виноват и зол, поскольку тяжело быть обязанным; ребёнок вам всё это вернёт в своём подростковом возрасте, мужчина — намного раньше;

– мы забываем признавать, что нам это выгодно, что мы преследуем какую-то свою выгоду, отказываясь ради другого от того, что, возможно, нам сложно (снова выйти на работу, развестись, начать что-то заново, снова обрести утраченную ценность);


Любовь — не любовь, если она требует жертв. Жертва — уничтожение важного, другого или части другого. Любовь же преумножает, разрешает, расширяет. Это объединение, открытие. Если вам хочется жертвовать или от вас требуют жертв, то, возможно, любовь ещё не пришла, и вам ещё стоит ей поучиться.




2. Любить — значит всегда вместе

Многим кажется: если мы расстаёмся, или просто хотим хотя бы иногда проводить время порознь, то это означает, что мы меньше любим. Так, ревнивые мужья везде за собой таскают своих жён, жёны вынужденно разделяют совершенно им неинтересные занятия мужей, а матери испытывают колоссальную вину, с облегчением отдавая бабушке ребёнка на пару часов.


Только грудные младенцы нуждаются в постоянном, как можно более близком присутствии матери — дети постарше (лет с двух) и мужчины вполне способны справиться с временным отсутствием любимого объекта.


Конечно, совместность и близость для любящих людей очень важна, но она может и, наверное, должна перемежаться разлукой и относительно спокойно выносимым одиночеством, которое будет наполнено какими-то делами и занятиями.


«Всегда вместе» хотят те, кто:

– пребывает в подростковых романтических иллюзиях о собственном масштабе —о своей способности заменить другому целый мир (так матери не хотя отпускать своих детей, жёны — мужей, не понимая, что, удерживая их возле себя, создают им душную, лишённую возможностей развития среду);

– не очень доверяет друг другу и миру (в частности, бабушкам, няням, которые будут как-то «не так» воспитывать вашего ребёнка; если это мужчина, то он, конечно же, будет заниматься не тем или не с теми, и тоже, разумеется, нуждается в вашем контроле и присмотре);

– хочет создать очень закрытую систему (семью или пару), потому что не очень готов общаться с внешним, большим миром;

– не верит в то, что способен пережить разлуку, поверить в новую встречу, не уверен в себе и другом, вообще не уверен в себе;

– кто пережил травматический опыт покидания, чьего-то внезапного ухода, неоплаканной потери, непрожитого горя, необъяснённого отвержения (чтобы этого избежать, объясняйте любимым и детям, куда вы уходите и когда вернётесь, а также за что вы их отвергаете и насовсем ли ваше отвержение);


Расставаться нужно для возможности встречи, отсутствие расставаний лишает способности увидеть другого другим — так мы перестаём замечать, как растут и меняются наши дети, и мы не можем напитаться в другой среде и дать эту возможность другому, чтобы обогатить нашу совместность.




3. Любить — значит понимать без слов

Сначала слова кажутся лишними, когда наш малыш совсем мал, хочется говорить только междометиями «мимимишными, сюсюсшными», ведь слова не нужны, когда мы слиты, когда мы ещё одно целое, у нас нет возможности различаться.


Слов нет у новорождённого, и лишь по особенности его плача мы должны догадаться, чего же он хочет. Но когда дети растут, нам уже хочется, чтобы они заговорили, — ведь мы начнём подозревать отклонения в речевом развитии, если же они всё же не заговорят. И от наших любимых мы тоже начинаем ждать слов. Не зря же иногда готовы каждый день вытряхивать из него сакраментальное «а ты меня любишь?».


Когда и кому хочется понимать без слов:

– когда мы не хотим допускать различия. Потому что мы хотим по-прежнему быть одним целым и продолжать эту магию — догадываться, обладать чутьём, ведь это будет означать: «мы так похожи», «мы созданы друг для друга». Различия нас пугают — ведь они предвещают возможность взаимного непонимания. А непонимание так страшно для тех, кто не умеет прояснять. Различия — это риск потери отношений, а когда мы слиты и различия не замечаем, кажется, так безопасно и славно;

– когда мы не утруждаем себя тем, чтобы понять, что же именно с нами происходит, чего хотим, что чувствуем, в чём нуждаемся, ждём или озабочены проявлением «немой» заботы и от неё же страдаем, когда мама нам кладёт на тарелку лишнего и невкусного, а отказаться нельзя — обидится, когда виноватим детей: «ты что, не видишь, как я устала?», когда ждём от любимого слов: «как ты прекрасна сегодня» и не дожидаемся — и так же понятно, зачем говорить;

– когда мы не умеем контактировать, говорить о том, что важно, о том, что происходит с нами, когда мы не умеем просить, или говорить другому «нет». Вот чтобы не контактировать и не «напрягать» другого просьбой или отказом, нам лучше вообще лишить другого и себя права речи, наделить его и себя обязанностью понимать без слов;

– когда мы ждём исключительности, что тот, другой, будет подключён только к нам, и весь мир подождёт. Когда мы говорим ему: «Кроме меня, в твоей жизни не должно быть ничего важного. Только я! И только твоё подтверждаемое умение понимать меня без слов будет раз за разом доказывать: "Я для тебя ценна, и нет ничего ценнее меня"».


Но разве ж это про любовь, когда другой настолько суперважен, насколько не замечен? Наши слова и вопросы говорят о нашем уважении, подразумевают, что у другого могут быть отличающиеся от нас чувства, мнения, ощущения, состояния, интересы и нужды. Наша способность сказать, попросить, отказать, дать знать — это наше уважение к другому. Знак того, что мы готовы утруждать себя ради уважения к инаковости другого.




4. Любить — значит навсегда и неизменно

Когда любовь приходит, нам хочется удержать её, ухватить, оставить себе, заставить звучать на той высокой ноте, на которой она появилась. С другой стороны, мы хотим, чтобы наша любовь росла и развивалась: от встреч переходить к свиданиям, от свиданий к совместному житию, потом к свадьбе... Когда дети рождаются, нам тоже хочется задержать этот миг удовольствия от их привязанности, малости, трогательности. Но при этом нам хочется, чтобы они росли... научились переворачиваться, сидеть, ползать, ходить, говорить...


Безуспешно и безутешно пытаются удержать любовь те, кто:

– думает, что любить младенца и подростка — это одно и то же... Они и в его сорок будут относиться к нему так, будто ему до сих пор четыре. Они хотят удержать тот возраст, им легче не замечать роста собственных детей, чтобы не сталкиваться с тем, что каждый прожитый день отнимает у них возможность наслаждаться его детством и что оно неизбежно заканчивается, как бы мы ни пытались его удержать;

– те, кто не умеет проживать и принимать потери, потому что любовь — это каждый день отпускать его по чуть-чуть, это переживать потерю того, что мамой именно этого грудного малыша вы уже не будете, а потом этого дошколёнка, и этого школьника, и так — потеря за потерей;

– те, кто не умеет выдерживать непредсказуемость жизни, её неопределённость, принимать трансформации, изменения, происходящие почти каждый день в наших отношениях, с тем, кого любишь;

– те, кто не верит в то, что новое будет интересным, хорошим, неизведанным и что в этих изменившихся отношениях будет место чему-то, что просто не могло быть раньше, пока не закончилось это старое;

– те, кому просто запрещено или сложно чувствовать: грусть, когда что-то уходит, и радоваться тому, что нарождается.


Любить — это отпускать, веря в то, что куда бы этот другой ни ушёл, он может вернуться, он знает, что здесь его любят, помнят и ждут. Любовь — это риск ценить то, что неизменно потеряешь. Это радость от того, что ему, другому, где-то ещё так же хорошо, как здесь, рядом с вами. И вера в то, что он получает рядом с вами нечто незаменимое, невосполнимое и уникальное просто потому, что вы — это вы. Любовь — это необходимость справляться с угрозой, что всегда есть что-то большее, что может разлучить вас, но это не повод запирать другого в тюрьму, чтобы справиться со своей тревогой.




5. Любить — значит любить только тебя, тебя одного

Единственность — вот чего мы ждем от любви. Только она, как нам кажется, докажет. Докажет что-то важное, то, что мы убедительно потом назовём «любовью». От мужчины мы будем этого ждать и всё иное объявлять предательством. Как будто это возможно для всех — любить одного человека за целую жизнь. И только если это случится, то как будто получены доказательства. Но существует ли она в природе — единственность? Ведь дети её лишаются с рождением братьев или сестёр. И, конечно, это для них потеря. Непросто им справиться с тем, что любовь теперь будет, как им кажется, «делиться».


Не могут пережить любовь ещё к кому-то те, кто:

– привык сравнивать. Сравнение убеждает, что любят за что-то, и этого «чего-то» может у другого оказаться больше. Те, кто не верит в свою уникальность, не верит в чью-то способность любить просто за то, что он есть. (Родители, на мой взгляд, не любят своих детей одинаково, они любят их уникально, и мужчины не любят своих женщин — прошлых или настоящих — больше или меньше, они их либо любят, либо нет.);

– кто верит в существование справедливости и не верит в субъективность. Конечно, нам всем хочется верить в договорённости и брачные клятвы. Но только неживое может остаться неизменным и быть правильным, идеальным, соответствовать чьим-то представлениям, договорённостям и штампам в паспорте, а всё живое изменяется, трансформируется, и направленность этих изменений не предугадать;

– кто выбирает жить в отрицании: «других женщин или мужчин на планете просто не существует — ни в прошедшем, ни в настоящем времени». Другой тоже должен закрыть свои глаза. А также они хотели бы закрыть глаза и на то, что у наших детей тоже будут другие любимые — мужья, жёны, дети... и нам придётся потерять единственность их любви тоже;

– кто считает вправе претендовать на то, что сердце любимого будет занято только вами, кто путает любовь и оккупацию.



Любить — это доверять другому, оставляя ему право любить вас так, как он может, таким образом, которым способен; это уважать его желание помещать в своё сердце и любить всё то, что ему дорого, и чувствовать себя от этого полным, многогранным, живым.





Власть

В нашем сообществе власть ассоциируется скорее с чем-то, что над нами, а не с тем, что внутри нас. Мы часто не понимаем, зачем она нужна, считаем её априори несправедливой, неразумной, авторитарной, угрожающей, опасной. Человек, желающий власти, стремящийся к ней, осуждается, объявляется потенциальным врагом, собирающимся действовать в своих интересах.


Власть — это сила решений и действий, направленных на то, чтобы совершить что-то в собственных интересах или интересах какого-то дела, проекта, большой или малой социальной группы. Власть помогает созидать, защищать и отстаивать. Власть — это способность управлять, влиять на ситуацию. Она же может подавить, покалечить, истребить.




5 традиционных заблуждений о власти:


1. Власть — это плохо, её нужно всячески избегать

Большинство родителей, находящиеся не в ладах с понятием власти, делятся на два лагеря: тех, кто боится применять родительскую власть, боясь покалечить своих детей той авторитарностью, которая когда-то досталась им самим, и тех, кто заменяет власть контролем.


Первые пытаются договариваться со своими детьми по любому поводу, стараются быть гуманистичными, но всё равно выходят из себя, когда дети не хотят договариваться, слушаться, и «садятся им на голову» с единственной целью: ощутить взрослого родителя, способного их остановить.


Если у детей не хватает границ, устанавливаемых взрослым миром, они растут в расторможенности и тревоге, потому что не всегда понимают, где им можно и нужно остановиться; как ни странно, они могут ощущать эмоциональное одиночество, потому что у них слишком мало ощущения взрослой заботы, когда кто-то может принять за них трудное или не по возрасту решение. Они вырастают в среднем либо рано повзрослевшими, либо инфантильно-расторможенными, плохо управляющими собой, плохо замечающими границы других людей, не способными выдерживать жизнь в любой системе.


Вторые — выросшие под неусыпным родительским контролем — тоже плохо управляют собой. Все решения в таких семьях принимаются за детей, многие действия и реплики родителя направлены на профилактику возможных предстоящих событий («не лезь, а то упадёшь», «надень шапку, а то простудишься», «учи, а то двойку получишь» и т.д.). Тотальный контроль даёт ребёнку послание о мире как о полном опасностей и возможных катастроф, а о себе — как о человеке, который недостаточно хорош, и чуть что — может не справиться и привести себя и других к катастрофе.


Как ни странно, контролирующий родитель тоже не в ладах с властью, потому что контроль — это попытка предвосхищать, предвидеть будущее, пытаться управлять им, а власть — это способность решать и действовать в настоящем. Контролируют часто тревожные люди, боящиеся не справиться с тем, что им может преподнести жизнь. Уверенным не обязательно столько сил тратить на профилактику, они просто живут, но в случае необходимости умеют принимать решения. «Заболеет — вылечим, упадёт — утешим, получит двойку — пересдаст, будут проблемы — справится или поможем».


Контролирующий родитель поселяет в ребёнке неуверенность и тревогу, страх действовать и совершать ошибки. Родитель, который готов проявлять власть, показывает ребёнку, что любые проблемы можно решать, ошибки исправлять и жизни не бояться.


То же самое в отношениях: если вы не умеете принимать решения и действовать, это будет делать кто-то за вас, и не факт, что это вам понравится. Разве что у вас будет повод начать проявлять своё недовольство за решения, принятые другими, которые будут, конечно, не угаданы и недостаточно мудры и хороши. И, разумеется, ваше недовольство будет весьма осложнять ваши отношения.



2. Можно вырастить детей, не применяя власти

Зачем детям ощущение, что за них кто-то принимает какие-то важные и неважные решения? Чётко поставленная граница, проявленная родительская воля позволяют им, с одной стороны, быть детьми — то есть ощущать собственную беспечность и безмятежность (родители, если что, остановят, поправят, решат, скажут, как лучше), а с другой стороны — взрослеть.


Проявленная родителями воля не всегда нравится ребёнку, отнюдь не всегда воспринимается с воодушевлением. Мы иногда вынуждены в чём-то ограничивать наших детей, чего-то лишать, прерывать их игру, сон, приятные занятия. Возмущение, которое испытывает ребёнок, звучит как «вот вырасту — и тогда сам буду управлять, принимать решения, делать, что захочу!» И это отличная мотивация, чтобы взрослеть.


К тому же ребёнку важно получить разные опыты отношений. Опыт подчинения ему важен, потому что потом без него ни в детский сад, ни в школу, ни в институт. Умение признавать чей-то авторитет позволит потом ребёнку лучше учиться, не находясь в постоянной оппозиции к любой взрослой фигуре, а опираясь на того, кто явно больше знает.


Опыт равных отношений тоже очень важен. Он формируется, когда к ребёнку прислушиваются, учитывают и пытаются вступить в переговоры и договориться, если потребности у всех разные. Опыт слушать себя и другого и умение приходить к устраивающему разные стороны решению бесценны и будут необходимы на протяжении всей жизни.


И опыт собственного волеизъявления, принятия решений, в том числе по поводу других людей. Опыт лидерства, влияния, управления как самим собой, так и тем, что ему может быть поручено. Возможность видеть модель проявления справедливой и мудрой власти родителем позволит и ребёнку овладеть этим навыком.


Отношение к власти у родителя может быть разным, но они должны прийти к согласию в этих вопросах. Хотя бы в том, чтобы иметь это разное отношение. Часто проявление власти отцами встречает у матерей множество возражений и желание вмешаться. Ставить границы ребёнку, быть строгим и последовательным в том, чтобы ребёнок выполнял определённые требования, следовал нормам и правилам как всего общества, так и внутри семьи, чрезвычайно важно, и в этом без строгости отца часто никак не обойтись.


И в случае, даже если эта строгость чрезмерна, не стоит атаковать позицию отца своей критикой, иначе ребёнок поймёт, что ему не обязательно выполнять требования, следовать правилам, к тому же это губительно может сказаться на авторитете отца. К тому же, если вы делаете это регулярно, у вас не будет такого важного инструмента, как отцовская требовательность и строгость, вы лишитесь опоры и поддержки в воспитании и жизни.


Что делать в том случае, если вы видите, что ребёнок ранен несправедливой или строгой реакцией отца? Вы можете по-матерински утешить ребёнка и объяснить ему, что папа бывает зол или строг, иногда он бывает расстроен или озабочен, что иногда сложно выполнять все правила и законы, но это необходимо. То есть тогда вместо конкуренции с отцовской позицией вы выполните материнскую.



3. Власти хотят только плохие, порочные люди

Власть — это возможность сделать что-то в соответствии со своими представлениями, ценностями. В этом смысле у каждого из нас есть своя картинка того, что и как должно происходить в нашей жизни, в нашей семье, в нашем доме. Устроить жизнь в соответствии с собой и собственными представлениями — это наша онтологическая задача. Её довольно трудно осуществить, если не брать власть в свои руки.


Люди делятся на тех, кто занимает более активную жизненную позицию: он «за» переустройство дома, подъезда, двора, города, страны, и есть те, кто занимает более пассивную позицию и в основном мирится, реже радуется и ещё реже благодарен тем, кто принимает решения и действует. Чаще всего он, конечно, недоволен, критикует, подозревает и убеждён, что тот, кто действовал и переустраивал, непременно нажился за счёт них, ничего не делающих и не предпринимающих.


Есть те, кто пытается созидать и управлять, и те, кто всегда не удовлетворён тем, как им управляют. Такое пассивное недовольство — это часто способ избежать собственной активности, собственных решений и ответственности за них. Те, кто принимает решения, отвечают за последствия, но и те, кто их не принимает, отвечают тоже, потому что не принимать никаких решений — это тоже решение.


Подчинёнными или детьми власть воспринимается иногда несправедливой и авторитарной, если те, кто сверху, совсем не принимают их в расчёт. Если ребёнка часто слушают, чувствуют, понимают, внимательны к нему, то у него будет реже возникать ощущение несправедливости. И если в каких-то случаях от него потребуют определённых действий и послушания, то ему значительно легче будет принимать такую необходимость. Если ребёнок постепенно всё больше сталкивается с тем, что принятые родительские решения действительно были за него и в его интересах, ему также проще будет подчиняться.


А вот когда власть берётся не легально, а путём манипуляций: «ты же хороший мальчик и не захочешь огорчать бабушку», «скушай ещё, так же будет лучше для тебя», когда решения принимаются как бы не нами, а поступки совершаются как бы не нашими «руками», у нас создаётся иллюзия, что мы никого не заставляем, хотя дети всё равно вынуждены сделать то, что мы им навязали, — вот тогда сопротивление к власти растёт, потому что ребёнку чрезвычайно не нравится быть использованным в игре про «добрую» маму, которая якобы никого не заставляет. Значительно проще и здоровее просто отказать ребёнку, если вы считаете это нужным, и выдержать его чувства по этому поводу.


Люди не могут прожить, не беря власть в свои руки, и если кто-то вам говорит, что он этого не делает, значит, он делает это нелегально, манипулятивно, скрыто, возможно, даже от самого себя.



4. Если вы будете у власти, вы будете добры и справедливы

Это классическая детская мечта: вот если бы я был королём, царём, президентом, начальником (нужное подчеркнуть), я был бы самым справедливым правителем на свете. Я бы всем дал то, чего они хотят, и наступило бы счастье.


Вот только дети не всегда знают и понимают, что начальник или царь отвечает за то, чтобы система, которая ему поручена, работала. А если всем дать отпуска и высокие зарплаты, то бизнес-то развалится, а если идти всем навстречу, то и система перестанет работать, потому что всё усложнится, возникнет хаос. Что если бы мы, как родители, совсем не следили бы за детским режимом, рационом и безопасностью своих детей, то они бы не были бы здоровы и благополучны. И что способность создавать управляемый процесс, не убивая при этом в нём всё живое, — не такая уж простая взрослая задача.


Власть, в частности родительская, часто тактически, сиюминутно может быть несправедлива в отношении детей: нельзя пятое мороженое, нужно ложиться спать, хотя ещё так весело, необходимо идти к зубному, хотя совсем не хочется, нужно вставать в школу, когда так хочется спать. Но стратегически это помогает детям иметь здоровые зубы, получить образование, сохранить здоровье.


Уметь быть твёрдыми, но понимать и разделять чувства ребёнка, которому вы только что отказали, очень важно. Наше сочувствие, разрешение «побухтеть», «покапризничать», возмутиться позволяет превращать наши непопулярные решения в родительские требования, а не в ситуацию унижения и насилия.


Насилием будут являться такие проявления власти, которые сопровождаются фразами: «и нечего реветь», «тебя никто не спрашивает», «не вздумай возмущаться и ныть», «губу закатай» и прочие грубые и не очень выражения, подразумевающие, что ребёнку нельзя испытывать и проявлять свои чувства на фрустрацию, полученную от ваших требований. В этот момент ребёнок перестаёт быть человеком, а становится винтиком. В этот момент власть превращается в насилие.



5. Любовь и власть — понятия несовместимые

Быть добрым и не требовать, не принимать решений, не настаивать — совершенно не значит быть хорошим родителем. Очень часто родитель, отказывающийся или не умеющий обращаться с властью, просто сам травмирован последствиями собственного воспитания. Часто такие родители меня спрашивают: «Что я должен был на это сказать? Как ещё ему донести мои требования, чтобы он слушался?»


Не так важно, что и как сказать, а важно, Кто говорит. Ребёнок, да и любой человек всегда ощущает внутри себя некую «правду»: возможно ли не послушаться сейчас того, кто настаивает или требует? Только тот, кто чётко осознаёт свою родительскую взрослую роль, кто понимает, что в его ответственности и власти стоит задача — вырастить этого человека, управлять семьёй и домом, решать множество мелких и крупных задач, — тот будет транслировать свои решения и требования так, что его будет невозможно не послушать. Если при этом в остальное время этот взрослый будет способен прислушиваться к желаниям, чувствам и просьбам своих детей и близких, то в семье сложится представление о том, что можно получить не только опыт услышанности и уважения, но и опыт твёрдого принятия решений, на которые можно опереться.


Безусловно, если вы только начинаете учиться родительской власти, то ваш ребёнок, привыкший к вашему прежнему безвластию, будет осуществлять ряд проверок на твёрдость ваших решений. Хорошо подумайте до того, как объявить ваше решение, но не меняйте его после того, как вы его объявили, только если с вами ваш ребёнок или близкий проведёт переговоры, в результате которых вы поймёте, что решение точно стоит изменить. В других случаях будьте тверды.


Не ставьте ту границу, которую не сможете выдержать, потому что тем самым вы учите вашего ребёнка или близкого манипулировать вами. Они без труда найдут способы эмоционального давления на вас: истерики, скандалы, обвинения, «хватания за сердце», шантаж, угрозы и так далее. Ребёнок, чувствующий, что он обладает большей властью в семье, чем его родители, глубоко страдает, потому что эта задача ему не по плечу. И он будет всеми силами провоцировать родителей на то, чтобы те брали власть хотя бы время от времени.


Основа любви — это знание, забота, ответственность и уважение друг к другу. Всё это трудно делать при отсутствии или несоблюдении психологических границ, потому что границы подразумевают различия. Границы — это раздел между «Я» и «Не Я». Границы позволяют ценить как то, что внутри моих границ (нас самих), так и тех, кто за их пределами (других людей).


Власть нам очень нужна для того, чтобы защищать свои границы и строить свою жизнь. Она также нужна тем, кто делает это рядом с нами: нашим детям, близким и просто другим людям. Она позволяет им быть за себя и даёт нам полномочия и разрешение на человечность и уважительное отношение к жизни и процессам другого. И именно поэтому любовь и власть — понятия, не вступающие в противоречие, потому что и то и другое имеет непосредственное отношение к вашей жизни, которую построить и защитить можете только вы.