Много лет работая с детьми и взрослыми, я имела прекрасную возможность постоянно сравнивать два этих мира: мир взрослого человека с его данностями бытия и мир ребёнка, бытие которого также определяется чем-то особенным. Эти данности в чём-то близки данностям взрослого мира, в чём-то весьма различны. На том основании, что ребёнок — это не уменьшенная копия взрослого, а человек со специфической психологической структурой, проживающий особый период жизни — детство, — его бытию присущи особые свойства, данности, которые, как мне кажется, необходимо понимать тем, кто работает с ребёнком, воспитывает его. Нам, взрослым, трудно помогать ребёнку, если мы не понимаем хоть сколько-нибудь ясно, что же именно определяет его бытие. Что присуще его жизни, в какой бы семье и стране он ни рос.


Чем всё же ребёнок отличается от взрослого? Одним из важных выводов из моих наблюдений как детского и взрослого психотерапевта я бы назвала тот факт, что ребёнок только формирует свои психологические защиты, нужные ему для взаимодействия с миром, и моя задача как психотерапевта — помочь ребёнку сформировать более конструктивные и творческие защиты, а также откорректировать неконструктивные и нетворческие. При психотерапии взрослых людей я имею дело с уже сформированным «костяком» защит, многие из которых образованы очень давно, и взрослый клиент уже давно привык на них опираться, часто не осознавая, какую цену он платит, защищая своё привычное бытие. В нём естественным образом рождается большое сопротивление при попытке прикоснуться к этим защитам, многие из которых были ему жизненно необходимы, пока обслуживали его какие-то детские травмы. От этого «костяка» несколько позже выросли и другие его защитные конструкты, помогающие поддерживать его равновесие в социальной среде. И несмотря на то, что многие из них уже давно утратили свою актуальность, они продолжают «служить» взрослому, лишая его возможности выполнения некоторых важных для него жизненных задач, сужая его потенции и перспективы.


Экзистенциальные данности — это одновременно основание, на котором строится наше бытие, и вызов, который мы вынуждены принимать, для того чтобы ещё раз честно взглянуть на своё бытие. Это точка нашего роста, наших неизбежных изменений. С другой стороны, это магнитные полюса, притягивающие наши защиты. И если в нашем детстве нам не случилось обрести важные навыки и умения: прислушиваться к себе, разнообразно реагировать на различные ситуации, пребывать в тупиках и кризисах ради своего роста и развития, и честно встречаться с самим собой, то во избежание столкновения с экзистенциальными данностями наша психика выстраивает такие нагромождения из защит, что данности начинают отрицаться как таковые, лишая нас возможности трансформации и роста.



Под экзистенциальными данностями я понимаю некоторые явления нашего бытия, столкновения с которыми мы стремимся избежать, но осознавание и принятие которых позволяют нам обеспечить себе совсем иное качество жизни.



С экзистенциальными данностями мы встречаемся не только во взрослой жизни — они с нами с самого раннего детства. И от возможностей взрослых во многом зависит, что обретёт ребёнок, сталкиваясь с ними: развитие и рост, способность контактно и гармонично взаимодействовать с окружающим его миром или сформирует веер не самых конструктивных защит, уберегающих его от сложностей, противоречий и широты мира, а заодно и плодотворной жизни как таковой.


Так с чем же встречается маленький человек в самом начале отрезка, незаметно переходящего во взрослую жизнь и заканчивающегося смертью?


Детство как данность. Детство — это особый период бытийного отрезка под названием «жизнь». Вся природа ребёнка, и его психика в том числе, предназначена для того, чтобы максимально аутентично пребывать в этом бытийном отрезке.


Почему мне важно сказать о таких тривиальных вещах, как о том, что детство есть и оно дано нам самой природой? Потому что, наблюдая за миром взрослых, я изумляюсь тому, как настойчиво и эффективно временами взрослый мир намеревается лишить ребёнка этой данности. Как зачем-то даже из самого маленького ребёнка взрослые пытаются как можно быстрее сделать взрослого человека: нагрузить его взрослой ответственностью, лишить радости, обузить восприятие, взять под контроль его развитие, лишить его спонтанности самовыражения и обусловить его внутреннюю и внешнюю жизнь ожиданиями взрослой среды.


Ребёнок, входя в столкновение с этим желанием взрослых изменить его бытийные «настройки», вынужден находиться во внутреннем конфликте: с одной стороны, его природная задача — проживать все этапы и нюансы своего детства, с другой — он вынужден приспосабливаться к требованиям взрослых, заботящихся о нём.


Детство — это когда ты маленький, это когда ты начинаешься и быстро растёшь, впитываешь, что есть вокруг. Этот период дан любому человеку для совершенно определённых задач: родиться, вырасти, выучиться, развиться, познать мир, радоваться жизни, верить в чудо. Никогда после вы уже не сможете родиться, так быстро расти, так эффективно и лавинообразно впитывать в себя всю информацию о мире и жизни, приобретать так много умений и навыков, так радоваться и так удивляться.


Взрослые же часто воспринимают ребёнка не существом с определённым детским мировосприятием и совершенно определёнными детскими задачами, а неким «недоделанным взрослым», таким «недочеловеком», при этом не способным управлять собой и своими процессами, не способным к позитивному управлению собственной деятельностью.


Зачем же нужно это взрослому миру? Похоже, что детство вызывает большую тревогу у взрослых людей, которую им неприятно ощущать, и потому у них возникает стремление быстрее от неё избавиться. А неверие в ресурс и возможности детства заставляет взрослых брать на себя излишнюю ответственность, перерастающую в постоянный контроль или гиперопеку. Таким образом, взрослый, уставший от собственной ответственности, гиперопеки и тревоги, стремится побыстрее свернуть детство ребёнка, чтобы, вытолкнув его в новую жизнь, перестать о нём беспокоиться.


Осознание взрослыми уникальности и особенностей данного жизненного отрезка под названием «детство», принятие ими его данностей позволило бы ребёнку полнее выполнить возложенные на него природой задачи, предоставило возможность напитаться колоссальным ресурсом неиссякаемой радости, энергии, развития, которое может дать только детство.


Родители и прочие взрослые не понимают, что ребёнок, лишённый детства, лишён его навсегда, и что из него, из ребёнка, пропустившего детство, никогда и ни при каких условиях не получится счастливого и аутентичного взрослого. Потому что недопрожитые и нерешённые задачи этого периода часто потом возвращаются к взрослым в виде страхов, нежелания расти и развиваться, тревоги, неуверенности, нересурсности и других симптомов, которые в значительной мере потом лишают их способности справляться с даже простыми задачами их взрослой жизни.


За любое игнорирование любой данности мы несём определённую цену. Вытесняя из своего сознания идею конечности и смерти, мы не можем ценить жизнь и то, что имеем. Не задаваясь вопросами о смысле, поселяем в себе бездонную пустоту. Не признавая одиночества, выстраиваем сеть зависимых отношений. За отрицание важности детства в жизни человека мы тоже платим свою цену: отсутствием энергии, радости, спонтанности и творчества в нашей уже такой взрослой и серьёзной жизни.



Рассмотрим подробнее, какие ещё данности входят в эту генеральную данность под названием «детство»:


1. Зависимость от взрослых и стремление к независимости. Новорождённый ребёнок совершенно беспомощен и не способен выжить без ухода и заботы о нём взрослых. Это зависимость витальная, то есть жизненно необходимая: чем старше ребёнок, тем он менее жизненно зависим от взрослых, тем более способен выжить в их отсутствие.


Но кроме витальной зависимости есть и не менее жизнеопределяющая для ребёнка зависимость — психологическая. Далеко не все родители понимают, насколько ребёнок психологически зависим от взрослого, особенно от важного для него взрослого. Но в отличие от витальной, психологическая зависимость не так прямо и просто соотносится с возрастом. Я и вы неоднократно имели дело со своими клиентами значительно за «сорок», которые были так сильно психологически зависимы от собственных родителей и родительских фигур, что «взрослыми» их можно было назвать только номинально — по паспорту или седой бороде.


В глубине души ребёнок понимает, что не только качество его бытия, но и его жизнь зависит от того, как к нему будут относиться близкие ему взрослые. Он верит им беспредельно, он ловит их настроения, эмоцию, прислушивается к их мнению и оценке. Ребёнок хорошо понимает всем своим существом, что родитель, особенно мама в раннем детстве, — это самый главный человек, способный сделать его жизнь похожей на сладкую сказку или на нескончаемый триллер. И потому ребёнок вынужден неизбежно находиться в постоянном противоречии между желанием быть собой, следовать своим потребностям или быть «угодным» взрослому миру настолько, чтобы не быть всеми отвергнутым, чтобы выжить.



В идеале психологическая зависимость в процессе постепенного проживания возрастных кризисов должна заменяться психологической автономностью. Первое отделение — в кризис трёх лет, появление собственной воли, своего «я сам», и если воля ребёнка не подавлена, то у него есть шанс продолжать отделяться и к подростковому возрасту пройти ещё один этап автономности. Потом — организация собственной семьи и собственного дома — ещё одна возможность обрести независимость. Но важно понимать, что вышеописанное — это идеальный вариант, который, как это ни печально, проходит минимальное количество детей. Что не удивительно.


Дело в том, что родителю зависимость ребёнка психологически «выгодна», потому что с зависимым ребёнком проще управляться, он легче поддаётся воспитательным мерам, он послушен, управляем, контролируем. Ведь если не мешать ребёнку отделяться, он неизбежно становится более самостоятельным, много пробует делать сам, принимает собственные решения, ошибается, рискует, расшибает лбы и коленки. Тогда бедный родитель немедленно сталкивается чуть ли не со всеми собственными экзистенциальными данностями сразу: со страхом смерти и потери, с тревогой, ответственностью и потенциальным одиночеством.


Неудивительно, что родителю, как правило, совершенно непереносимо это столкновение, и он всеми силами стремится его избежать. И тогда родительский удел — череда манипуляций, число которых не счесть. От самых простых («ты же любишь свою мамочку», «ты же не хочешь, чтобы бабушка расстраивалась», «хорошие мальчики так не поступают») до совершенно неприкрытых и неизысканных («прекрати реветь, а то отдам тебя милиционеру (бабе Яге, тому дяде и т.д.)», «не будешь слушаться — отдам в детдом»), или более изощрённые: поджатые губы, валерьянка, разболевшееся сердце, молчание, избегание и т.д. И тогда родителям кажется, что они спасены от столкновения со сложными чувствами, потому что их ребёнок сделает всё, что они захотят. И не удивительно, потому что он страшно боится их потерять, боится быть отвергнутым, боится не выжить без их любви и поддержки.


Принятие этой данности, как принятие любой другой взрослой данности, позволяет ребёнку (и его родителю главным образом) идти к постепенному преодолению психологической зависимости и обретению своей автономности более эффективным путём. Не принимая её, отрицая, и ребёнок, и взрослый будут находиться либо в слиятельном упоении, чреватом обоюдной инфантильностью, либо в постоянном протесте, что, по сути, — та же зависимость, только с противоположным знаком. Признание и осознавание подрастающим ребёнком меры своей зависимости от родительского уклада, законов, правил, конструктов позволит ему впоследствии взяться за пересмотр всего того, в чём он вырос. Какие-то важные для него правила и жизненные опоры оставить и взять в свою собственную жизнь, от каких-то отказаться, какие-то откорректировать. Пересмотр родительских установок и позволит ему создать свой собственный «устав» или свой собственный «закон», по которому будет выстроена его собственная автономная жизнь.


Осознание родителем меры своей ответственности за психологическую зависимость от него собственного ребёнка позволит взрослому ответственно подойти и к выбору в случае любых его родительских решений — от самых маленьких до самых значительных. Позволение, выданное ребёнку родителем, пересматривать собственные жизненные установки и ценности — большой вклад в его автономность. К сожалению, для многих взрослых несогласие ребёнка с их представлениями о мире вызывает бурную реакцию, вплоть до сильного отвержения («ты нам теперь не сын») — возможно, потому, что пересмотр ребёнком родительских установок равнозначен для многих негативной оценке их родительства, их осуждению или отвержению, и тогда они предпочитают отвергнуть ребёнка первыми. Большинство родителей хотели бы невозможного: чтобы их дети всегда были с ними согласны, послушны и благодарны, и при этом стали самостоятельными, самобытными, успешными. Это большая иллюзия, о которую разбилось немало родительских сердец. Принятие родителем необходимости освобождения ребёнка от психологической зависимости позволит помочь детям начать процесс автономизации в те периоды, которые предназначены для этого самой природой.



2. Постоянные изменения и потребность в стабильности.


В силу того, что ребёнок растет и развивается колоссальными темпами, и более всего — в раннем детстве, это означает, что любой ребёнок, и чем младше, тем значительнее, находится в постоянном потоке изменений. С ребёнком постоянно происходят внутренние и внешние перемены. Тело новорождённого проходит удивительные и серьёзные трансформации каждый месяц, неделю и даже день, и всего за 4–5 лет становится телом, по своим пропорциям приближающимся к взрослым. Такие же быстрые, каждодневные изменения происходят и во внутреннем мире ребёнка.


Для того чтобы успевать ассимилировать эти изменения, ребёнку нужна хотя бы внешняя стабильность. Возможно, поэтому очень часто дети без восторга относятся к переменам. Известны детский консерватизм и привязанность к своим старым игрушкам, вещам, комнате и дому, к людям, которые его окружают. Дети часто с трудом воспринимают любые перемены в семье, смену маминого облика (например, стрижку или новый цвет волос), перестановку в квартире и уж тем более частые переезды в другой город, развод родителей, смену школы, страны, ближайшего окружения.


Конечно, в силу своих личностных особенностей все дети по-разному проживают такие перемены. Чем более тонко душевнее организован ребёнок, чем более интеллектуально и эмоционально развит, тем сложнее для него пережить ситуацию потери стабильности. Взрослые, к сожалению, не всегда обращают внимание на то, что любые, а особенно серьёзные перемены, для ребёнка являются значительным стрессовым фактором. Ребёнок, не способный справиться со стрессом, вызванным новизной ситуации, может заболеть или потерять интерес к прошлым занятиям, стать капризным или подавленным. И, конечно, далеко не все дети способны объяснить своим родителям, чем именно вызваны их капризы или вдруг возникшие страхи. Родительская эмоциональная поддержка, семейные традиции и ритуалы способны значительно снизить тревогу ребёнка перед наступающим новым.


Эмоциональная нестабильность родителя (особенно матери) также значительно отягощает развитие маленького человека, поскольку означает пребывание ребёнка в состоянии постоянно действующего стресса. Любая неожиданная и непредвиденная эмоция матери способна поселить тревогу практически в любом ребёнке, и особенно в структурно тревожном ребёнке или малыше с тонкой душевной организацией. Поведенческая нестабильность родителя (при алкоголизме, например, или душевных болезнях) вынуждает ребёнка тратить все свои силы на приспособление к значимому для него взрослому, на адаптацию. В этом случае у него всё меньше остается внутренних ресурсов и психических сил на собственный рост и развитие.


Тем не менее многие родители, ориентирующиеся на всё возрастающие «требования времени», а на самом деле — всего лишь на собственную тревогу или амбиции, требуют от своих детей быстрого и желательно опережающего сверстников развития. Родительское соревнование в раннем развитии их детей часто «выносит за скобки» реальные возможности и способности ребёнка. Если малышу создана безопасная, дружелюбная, поддерживающая его интерес среда, то его развитие будет идти естественным способом, проходя все нужные этапы. Если перед ребёнком выдвигается много постоянно меняющихся требований, он живёт в ожидании непредсказуемой оценки взрослого, ощущает себя не защищённым от негативных родительских эмоций даже в собственной комнате, то все его силы будут уходить не на развитие, а на сопротивление, саботаж, на попытки с помощью защитных механизмов обеспечить себе хоть какую-то стабильность и безопасность.


Стабильная ситуация в семье обеспечивается не только за счёт более-менее стабильного эмоционального состояния взрослых, нормального уровня их притязаний и требований, физического постоянства, но и за счёт того, что в среде, где растёт ребёнок, существуют понятные и гуманистичные рамки, законы и правила. Если дети понимают, за что они могут понести наказание, что приведёт родителей в ярость, что вызовет их тревогу, то им легче ориентироваться и вырабатывать свои способы обхождения с этим миром. При этом, конечно, родитель не должен быть предсказуемым роботом, а правил и рамок не должно быть слишком много, но какие-то понятные ограничения позволят ребёнку опереться на них и обратиться к своим возможностям.


Принятие родителем необходимости ребёнка в стабильности позволяет малышу осуществлять свои постоянные внутренние перемены, осваивая мир и себя в этом мире, позволяет тратить собственные психологические ресурсы не на обеспечение постоянного собственного приспособления к непредсказуемо изменяющейся ситуации, а на собственное развитие и изменение.





3. Ощущение небезопасности и необходимость в защите.



Совершенно очевидно, что новорождённый и маленький ребёнок — чрезвычайно беззащитное существо. В силу того, что ребёнок, так или иначе, осознаёт свои физические ограничения и невозможность защитить себя в ситуации серьёзной опасности, его потребность в защите является актуальной практически на всём протяжении его детства. Ощущение небезопасности и возможного нападения или уничтожения характерно и для взрослого человека, но у него при этом присутствует иллюзия или реальная возможность того, что он может что-то предпринять для осуществления собственной безопасности. Маленький ребёнок по понятным причинам передаёт функцию контроля за безопасностью взрослому человеку, и более всего — родителям.


Безусловно, столкновение с небезопасностью — это отчасти и столкновение ребёнка с темой смерти, с темой собственной конечности, от которой ребёнок будет защищаться различными способами: верой в конечного спасителя (в родителей), иллюзией собственной исключительности и т.д. В отличие от взрослых, осознание собственной конечности не помогает ребёнку по-новому ощутить и оценить жизнь (как в отношении взрослых клиентов писал И. Ялом, «идея смерти спасает нас»). Реальность смерти скорее сказывается на детях сильным ощущением потери безопасности, ночными страхами, тревогами, повышенным беспокойством.


Ощущение небезопасности усиливается не только от столкновения с конечностью и смертью — оно значительно возрастает при угрозе насилия (как физического, так и психологического). Нарушение психологических границ ребёнка — явление, к сожалению, весьма частое. Большинство детей не в состоянии отстоять свои границы и защитить свою личность от подавления, унижения, внедрения и разрушения. Родители — взрослые, которые самой природой наделены обязанностью и правом научить ребёнка защищать себя, к сожалению, не всегда способны и готовы дать ребёнку этот важнейший, жизнеобеспечивающий навык.


Более того, некоторые из них становятся весьма противоречивыми фигурами для ребёнка, являясь одновременно теми, от кого он ожидает защиты, и теми, кто нарушает детские границы, осуществляя психологическое или физическое насилие. Если это происходит, ребёнок становится совершенно беззащитен и тотально одинок, лишаясь последней возможности обрести защиту. Отсутствие способности защищать себя воспитывает в детях виктимность, жертвенную позицию, которая потом в значительной мере мешает им всю оставшуюся жизнь, притягивая насилие и одновременно неспособность себя обезопасить. Тогда для того, чтобы выжить в таком враждебном мире, маленький человек вынужден создавать защитные модели, многие из которых весьма деструктивны или требуют значительных психологических затрат, напряжения сил. К тому же в какой-то момент жизни они перестают срабатывать, приводя ребёнка к ощущению полного тупика и бессилия.


Осознание того, что родители всегда будут рядом в случае опасности, и всегда будут «на стороне» своего ребёнка не только физически, но и психологически, позволяет малышу тратить свои психические силы не на обеспечение безопасности, а на собственное развитие. Если грудному ребёнку «додать» достаточно безопасности, обеспечить его защиту, что можно сделать только постоянным и главным образом телесным присутствием матери, то это позволит ему впоследствии чувствовать себя более уверенно и безопасно, активнее взаимодействовать с окружающим миром.


Но в психологической родительской защите нуждаются и более старшие дети. Очень часто я наблюдала, как родители по каким-то своим причинам вставали на «сторону» системы (школы или детского сада), если у ребёнка случался конфликт, оставляя тем самым ребёнка «по ту сторону баррикад». Оставляя его без своей защиты, взрослым важно понимать, что, объединяясь с системой против маленького человека, который, как правило, чувствует себя весьма одиноко и беззащитно, они не помогают ему, а тормозят его развитие, и, против всяких ожиданий, ребёнок не «исправляется», как от него ожидает взрослый мир, а ввергается в череду новых переживаний и непонятных конфликтов.


Таким образом, принятие и взрослыми, и детьми необходимости в безопасности и защите позволяет ребёнку быть более защищённым извне, позволяет быть в контакте с собственной слабостью, позволяет обращаться за помощью в случае необходимости, избавляет от тотального контроля над всем окружающим, от напряжения и ожидания катастрофы. Психологические силы ребёнка, идущие на обеспечение безопасности или преодоление страха по поводу небезопасности, могут идти на его развитие.



4. Ограниченность возможностей и вера в собственный ресурс через веру в волшебное.



Ребёнок, как мы говорили, чрезвычайно зависим от родителей. Более того, он находится в подчинённом положении по отношению к ним. Он всё время чувствует, что любой человек в его семье обладает бóльшими возможностями по сравнению с ним. Ребёнок неизбежно сравнивает себя с родителем своего пола и… не выдерживает этого сравнения. Он то вынужден признавать тот факт, что кто-то делает за него выбор и принимает решения, то протестует против невозможности сделать всё, как ему хочется и представляется. Дети не распоряжаются своей жизнью, они вынуждены подчиняться правилам, взрослым, системе. Любой человек в системе — от продавщицы до учительницы — обладает бóльшими правами и большей властью, чем ребёнок.


Ребёнок ограничен физически — он не может дотянуться, достать, так же быстро ходить, как взрослые, так же красиво выглядеть, так же умно говорить. Но он ограничен и психологически: детское мнение редко принимается в расчёт, детские чувства не всегда считаются взрослым миром достаточно серьёзными, у ребёнка мало реальных возможностей влияния на свою жизнь. Всё за него решают взрослые. И если в ребёнке жёстко подавляется стремление иметь хоть какие-то права и какой-либо выбор, то ребёнок вынужден либо манипулировать взрослыми, либо протестовать, либо, вырастая во взрослого, он оставляет себе детское ощущение ограниченности собственных возможностей.


Ощущение собственных ограничений, с одной стороны, стимулирует рост и развитие ребёнка — ведь ему так хочется как можно быстрее стать больше, старше, умнее, успешнее; с другой стороны, если родители постоянно фиксируют ребёнка на собственных недостижениях, ошибках, слабостях, особенно в сравнении с собственными умениями и успехами, то ребёнок может впадать в пассивно-инфантильную позицию «я всё равно не смогу», «пусть сделает мама — у меня не получится». Ребёнок без соответствующей поддержки и обучения обнаруживать в себе ресурсы, способности, сильные качества, по сути, отказывается от некоторых аспектов своего развития, поскольку постоянный родительский выигрыш в конкуренции обессмысливает попытки ребёнка приблизиться к взрослому «идеалу».


Очень часто взрослые гордятся своей способностью делать что-то хорошо, отнимая у ребёнка возможность пробовать, совершать ошибки, исправлять их, пробовать ещё раз. Но взрослая позиция — «Посмотри, какой я умелый: чисто мою полы, хорошо готовлю, зарабатываю много денег, знаю все ответы на все вопросы» — не помогает ребёнку стать таким же. Наоборот, такой выигрыш в конкуренции взрослого приводит к тому, что маленький человек всю жизнь может ощущать собственную неспособность приблизиться к «идеальной матери» или отцу, и от этого пасовать перед любыми высокостатусными и успешными фигурами, на которых переносится образ «недостижимого» в успехе родителя. Организация для ребёнка возможности получать опыт, поддержка его в случае неудачи, помощь в «разборе полётов» в значительно большей мере позволяют маленькому человеку почувствовать себя успешным и растущим. Признание родителями собственных ошибок и слабостей позволит ребёнку также не видеть в них (а также в других трансферентных фигурах) богоподобный образ, а воспринимать всех людей и самого себя более целостно: осознающими свои возможности и ограничения.


Чтобы как-то перенести ситуацию ограничения собственных возможностей, маленькие дети так любят играть во взрослые игры, так любят подражать взрослым. Возможно, именно потому так верят во всё волшебное, потому что именно волшебство помогает им стать всемогущими и преодолеть ограниченность своих возможностей. Дети, особенно мальчики, любят играть в супергероев, девочки — в добрых фей. В сказке любой, даже самый слабый и маленький герой будет спасён какой-то чудесной силой. Волшебная палочка, исполняющая желания (мечта каждого ребёнка), — это необыкновенные возможности, воплощённые в простоте. Не нужно взрослых, чтобы свершилось чудо, не нужно вырастать и доказывать свою силу, можно только взмахнуть палочкой… Это по силам каждому ребёнку.


Вера в чудо важна и необходима в детском мире, потому что именно она помогает справляться с детской тревогой о собственной малости, позволяет принимать подчинённое положение по отношению к взрослому миру, помогает принимать ограниченность собственных возможностей.



Фиксация родителей на идее «только невероятные усилия, множество преодолённых неудач, ошибок и разочарований приведут тебя к успеху» или «только твои достижения докажут миру, что ты хорош» рождают в детях избыточное напряжение и тревогу, поскольку у них нет убедительных доказательств, что они справятся с этой жизнью, что достижения непременно будут, а значит, он будет принят и любим. Поэтому сказочная вера в чудо на символическом уровне позволяет ребёнку опереться на какой-то пока неведомый ему самому ресурс в самом себе, который при внимательном и уважительном воспитании будет непременно раскрыт и позволит ребёнку вырасти в успешного и счастливого взрослого, который может многое, почти всё, только потому, что знает, любит и уважает себя самого, а значит, может знать, принимать и уважать окружающий его мир.



Таким образом, данности детского мира, как и экзистенциальные данности взрослого мира, дихотомичны: ребёнок, как и взрослый, находится в постоянном разрешении внутренних противоречий:

– между наличием у него детства и неудержимым стремлением к взрослости, часто поддерживаемым взрослым миром;
– между сладкой психологической зависимостью и стремлением к болезненной независимости;
– между постоянными изменениями и стремлением к стабильности;
– между желанием быть защищённым взрослыми и столкновением с небезопасностью, нарушением границ, насилием и необходимостью выстаивать в этом;
– между ограничением собственных возможностей и верой в волшебное.
Ребёнку значительно легче встречаться и разрешать эти противоречия, если для этого ему не приходится сражаться со всем взрослым миром сразу или хотя бы с самыми важными и значимыми фигурами — его родителями.


Понимание и принятие этих противоречий взрослыми позволит ребёнку прожить своё детство не только эффективно для всей его дальнейшей жизни, но и с радостью. Позволит растущему человеку выдерживать неопределённость, справляться с непереносимым, без страха встречать новое, обладая правом и властью выстраивать свою уникальную жизнь аутентично себе самому. В конце концов, хорошее начало жизни — это шанс запомнить своё детство как большой подарок, как неистощимый ресурс, как великое чудо, которое больше никогда не повторится.