Представьте себе, что вы находитесь в состоянии блаженного комфорта, и когда он нарушается, вам стоит всего лишь немного покричать — и на ваш крик сбегутся расторопные, смышлёные слуги и немедленно восстановят ваш покой и комфорт. Вам всегда будут приносить именно то, что вы любите, будут понимать вас без слов, будут заботиться о вас лучше, чем вы бы могли это сами представить. А самое главное — у вас будет всегда вдоволь всяческих доступных удовольствий.

Эта картинка-мечта часто бывает в головах у людей, только у детей она обрамлена сказочным антуражем: дворцы, короли, слуги, богатства, сладостей вдоволь, у взрослых же антураж как будто бы менее сказочный, хотя... Мальдивы, Дубаи, услужливый персонал отеля, девушки, напитки и машины на любой вкус. Это мужской вариант. В общем, то же самое. Женский вариант будет звучать тоже по-своему сказочно. Приятной наружности муж ходит по дому, внимательно в глаза посматривает, все желания угадывает, делает всё раньше, чем скажешь, дарит то, что даже вообразить себе сложно, обнимает тогда и столько, сколько нужно, и деньги у него на все её мечты всегда есть.

Немало таких мечтаний вдребезги разбилось о скалы реальности, оставив после себя опустошение и недовольство. Я думаю, что вы знаете таких людей, положивших жизнь на то, чтобы воплотить такую картинку в жизнь. Мы можем их осуждать или нет, при этом в глубине души хотеть того же самого. Но всё, к чему они будут стремиться, — вернуть утраченное счастье.

Ну и кому мешают именно такие мечты? Да никому, разве что самим мечтателям. Эта мечта о возврате в прошлое. О возвращении в детское, регрессивное, младенческое, а то и внутриутробное состояние, в котором всё будет происходить волшебным образом и без усилий.

Что же плохого в такой мечте, тем более если ею охвачены многие люди? Плохого ничего. Просто возврат назад отнимает у них возможности развиваться и двигаться вперёд. Пляжный отдых по типу «всё включено» — прекрасный способ вернуться в младенчество. Он вполне может быть показан перегретым ответственностью и постоянно озабоченным принятием серьёзных решений очень взрослым людям. Им он бывает совершенно необходим, чтобы передохнуть, хотя бы на время уйти от избыточной взрослости (хотя именно они им весьма редко пользуются). Но если чья-то жизнь выстроена только для того, чтобы вернуться к невозвратимой ситуации младенческого рая, то, безусловно, имеют на это право, просто грустно, что они теряют возможность повзрослеть, а значит, прожить свою жизнь более полно и получить от неё всё то, что получают более взрослые люди.

К сожалению, иногда этот возврат реализуется ещё более драматическим и неудобным для всех окружающих способом. Инсульт или старческие болезни позволяют вернуться в состояние, когда за вас всё будут решать и делать. Вот только королём вы почувствуете себя вряд ли. Хотя некоторые пожилые люди, заболев, вполне ведут себя как царские особы. И всё бы ничего, только в этом способе и у самого «короля» не очень интересная жизнь, да и у его «придворных» жизни тоже никакой, кроме как обслуживать этот специфический «рай».

Как я уже говорила, внутриутробное слияние с матерью нам нужно, чтобы дорасти и доразвиваться, находясь в максимальном покое, стабильности и защищёности. Младенческое слияние позволяет нам приобрести тоже что-то важное рядом с матерью. И это «что-то» — здоровая психика.

Пока мама рядом, она не только кормит нас своим молоком — она ещё и утешает, объясняет, успокаивает, отражает. Она предоставляет нам свою собственную способность чувствовать, понимать, а до какого-то времени — и говорить, то есть свою психику, в которую помещает наши младенческие чувства. Именно мама, как правило, начинает называть то, что с нами происходит, — и тогда мы начинаем это опознавать и наделять каким-то смыслом и названием. Конечно, для этого мама ещё должна быть психологически взрослая, то есть способная это делать — предоставлять свою собственную психику младенцу, пока он «выращивает» свою, так же как когда-то она предоставляла своё тело.

Психологически взрослая мама успевает заботиться о себе, считает себя важной, не менее важной, чем младенец, о котором она заботится. Она не считает, что должна «отдать ему всё», потому что у неё должна быть в том числе своя жизнь, наполненная желаниями, чувствами, мотивами, решениями и поступками на протяжении всей его и своей жизни. Она замечает рост ребёнка и верит в его способность заявлять о себе.

Психологически травмированная мама (как правило, воспитанная в сложных и отстранённых от участия значимых взрослых условиях, например в условиях советского детского сада или «сданная» в своё время бабушке, пока родители, лишённые возможности растить своих детей самолично, увлечённо строили социализм) будет желать додать своему ребёнку всё, чего когда-то не хватило ей самой. При этом есть существенный риск, что она забудет о себе самой, о собственных нуждах, потребностях и желаниях. «Мои дети ни в чём не должны нуждаться!» — будет написано на её озабоченном лице. И, конечно, долго такое самопожертвование продлиться не сможет.

В какой-то момент её силы иссякнут, и она резко перестанет это делать. Она начнёт срываться, не сможет быть настолько подключённой, эмоционально устойчивой, эмпатичной, ей захочется хоть кому-нибудь на время оставить этого любимого младенца, так поглотившего её саму без остатка. Это «ужасное» и «недопустимое» желание будет подавляться, отрицаться, вытесняться, поскольку больше всего на свете она не хотела бы воспроизводить то отчуждение и покинутость, в котором росла сама. Чувство вины заставит её усилить «служение» великой цели, она всё меньше будет заботиться о себе, всё больше начнёт копиться подавленная злость к её ненаглядному младенцу. В какой-то момент напряжение достигнет апогея, и тогда часто оказывается, что ей нужно срочно выходить на работу, и она отдаёт ребенка в ясли, или просто заболевает, уходит в депрессию, эмоционально выпадает или рожает ещё одно дитя, который полностью снова завладеет её телом и психикой.

Вот так младенец, привыкший к раю и не овладевший хоть какими-то самостоятельными навыками, оказывается без всего: без понимающей матери, без навыков к самостоятельности и без временного задела, когда бы ему можно было подрасти и приобрести навыки справляться самому, находясь ещё возле матери. Тогда и разворачивается один из самых сложных вариантов по резкому прерыванию слияния. Это, скажу я вам, действительно весьма драматичная история внезапно утраченного рая. Такая история может привести к серьёзной зависимости, и, к сожалению, не только эмоциональной.

Ребёнок, которого резко лишили слиятельного волшебства, в котором ему угождали и обихаживали, но не помогали расти и учиться, оказывается очень фрустрированным, злым, растерянным, напуганным, и в нём появляется жгучее желание во что бы то ни стало вернуть былое состояние. И всеми силами его удерживать, а также объект, его породивший. Вот и начинается так необходимое ему строительство моделей и приобретение навыков, направленных на возврат резко и несправедливо утраченного, вместо развития собственной способности к автономии, расширения и активного построения будущего.

Профилактическими для прерванного слияния были бы несколько важных моментов:

– Проработка родителями собственного детского невроза оставленности, чтобы энергия невроза не мешала им в собственном ребёнке видеть самого ребёнка, а не страдающего себя (как говорится, «если у вас в детстве не было велосипеда, а теперь "Бентли", то велосипеда всё равно не было», то есть утраченного не вернёшь и не реализуешь через собственных детей, но бессознательно сделать это всё равно хочется);

– Если вы поняли, что чего-то лишили своего малыша, то осознавайте, что «додать своему ребёнку всё» — это утопичная задача, потому что то, в чём он нуждался на ранних стадиях своего развития, уже не так нужно на более поздних либо оказывается нужным в других формах. Но некоторые мамы продолжают давать на более поздних этапах то, что нужно было ребёнку раньше, и, конечно, в этом случае лишают его чего-то своевременного и необходимого. Но если уж вам так хочется ему что-то додать, сделайте ему хорошую, эмоционально и не только, «сытую», наполненную силами и хотя бы в меру счастливую маму. Адекватная, устойчивая, взрослая, спокойная мать, поддержанная и облюбленная её мужем, — это ровно то, что вашему ребёнку больше всего нужно в младенчестве (да и позже тоже);

– Для этого вам точно не стоит и даже весьма вредно отстранять отцов ваших детей от ухода за ними, общения и заботы. От этого отцы уходят на работу и в отцовство уже не возвращаются. А отец ребёнку совершенно необходим, чтобы напоминать вам о том, что у ребёнка есть не только мать. Ведь отец (или фигура, его заменяющая: отчим или новый муж матери) — суперважная фигура для адекватного становления вашего малыша да и, собственно, вас. Потому что, кроме всего прочего, вы ещё и прекрасная женщина, жена этого замечательного мужа, а не только мать. К тому же он — тот самый, который будет помогать вам видеть в ребёнке развивающееся и растущее существо. И в те моменты, когда вам будет хотеться залюбить вашего малыша и оставить возле себя навечно, он будет (надеюсь, корректно) разлеплять ваше готовое окончательно залипнуть слияние. Он сможет говорить вашему ребёнку «а теперь попробуй сам» или показывать своей жене: «Смотри, дорогая, у него всё лучше получается делать это самостоятельно!»

– Вам важно помнить о других своих ипостасях и частях личности, о других ролях. Не сливаться с вашей, безусловно важной, но не единственной в вашей жизни ролью матери. Если вы собираетесь гордиться всю жизнь только этим, то риск вашего нездорового слияния, а потом усталость от этого весьма повышается. Психика всегда хочет дополниться до целого. В любом человеке так много всего, что стремится быть реализованным, что сужение своего функционирования до одной роли будет точно вызывать недовольство ваших других ролей и частей личности — именно они будут хотеть быть проявленными и заставлять вас резко выходить из полюбившейся вам роли матери к резкой и с трудом перерабатываемой фрустрации вашего малыша.

Идея или желание некоторых женщин оставить себе лишь роль матери (особенно единственного ребёнка) требует отдельной главы. И потому продолжение читайте в следующей статье.